* * *
Нам о Боге твердят и земля, и вода,
Моря синего гладь, гор высоких гряда.
Нам о Боге твердят и поля, и леса,
И кусты, и трава, и лазурь-небеса.
Совершенен закон Его, неистребим,
Всеми, склонными к Богу, чтим и любим.
Откровения Его безусловно верны —
Умудряет бесхитростные умы.
Повеления Его — нетягостный гнёт,
Кто их с радостью встретит – спасение найдёт.
Бога заповедь — словно бы солнечный луч,
Бога заповедь – будто бы утренний луг.
Суд Его золотых многих слитков дороже,
Безошибочен он — оступиться не может,
Сможешь, смертный, свои ты пути оценить?
Нет, тебе так нужна путеводная нить.
В тот ли край тебя ноги твои занесут?
Помни Божий закон, Божий страх, Божий суд.
О Всевышний! От помыслов низких меня
Отжени в мраке ночи, и в ясности дня.
Ты – твердыня моя, Избавитель Ты мой,
Преклоняюсь до самой земли пред Тобой.
* * *
Существуют звездочёты,
Есть профессия такая,
И расчёты, и подсчёты
Их влекут и отвлекают.
Им открыта карта ночи,
Но бытует подозрение,
Что их тоже червоточат
Звёзды, что вне поля зрения.
Пусть не будет в том скандала
От Москвы и до окраин –
Звездочёты знают мало,
Мы и этого не знаем.
* * *
Зло легко одеть в добро,
И при том ходить бодро.
* * *
Своё забирают годы,
Везде, а не только лишь здесь.
Всё время нельзя в гору,
У всякой горы спуск свой есть.
* * *
Неограниченность – это беда,
Это с горы по дороге скользкой.
Не можешь себе
Отказать в удовольствиях,
В здоровье откажет
Жизнь и в годах.
* * *
В любом из нас живёт граница,
Раздвинуть всяк её стремится.
* * *
Есть такие идеалы,
Мало жертв им, крови мало,
Кто им подчиняется,
Бесом называется.
* * *
Доброта пусть и мала,
Никого не подвела.
* * *
Заехать в морду недругу –
Недугу вроде недугу.
А не заехать – это –
Хорошая примета.
* * *
Ярость тот пускает в бой,
Чуя силу за собой.
* * *
Несправедливость – это вред,
Сомнения никакого нет,
Коль силой иль сноровкой
С тебя сдирают ловко.
* * *
Неизбежность кто осознаёт,
Без роптания, страха к ней идёт –
Верность личной доблести хранит,
Смелость в нём почти базальт гранит.
* * *
Ребёнку много разрешается,
Вот здесь судьба его решается.
А гибкие отказы
Надавят на проказы.
* * *
Делать кто добро горазд, –
Сам сидит без средств подчас.
* * *
Кто обуздывает страсть,
Тем с разбегу не упасть.
* * *
Влиять стремится каждый,
С пелёнок эта жажда.
Желание, как кажется,
В могилу с ним уляжется.
* * *
А после сильного удара
Лишиться ярость может дара.
* * *
Много нам даётся даром,
Ну, к примеру, скажем, дым.
А надменность – та опара –
В ней презрение к другим.
* * *
И пусть заговорят уста так,
Увидя в гордости расстройство:
А гордость – это недостаток,
Под маской явного достоинства.
* * *
Залезть залез, а вылезть как
Блин, из такого дара?
Надменность – это вывеска
Подгнившего товара.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
